Рожденный сгореть

Не зря, ой не зря я выбрал в заголовок рассказа первую часть пословицы... Правду говорят – рожденный сгореть не утонет. Только вот довелось мне раз усомниться в истинности этой пословицы. Правда, забегая вперед, скажу, что кончилось все хорошо.

А дело было так.

   Многие знают, а остальные догадываются, что чем дольше служишь, тем странней твой распорядок дня. Будучи «карасем» страдаешь от недосыпания, в «годках» думаешь как бы не переспать...
   Жил приблизительно так и я. На 3-м году службы, день хоть и начинался с общего подъема, но вот дальше, вместо «карасевских» приборок и зарядок, снова был сон, с перерывом, правда, на завтрак. Сон длился до построения и продолжался после него на «Осмотре и проворачивании технических средств» (есть такое ежедневное мероприятие в ВМФ).
   В тот «счастливый» день неприятности начались после завтрака. Как обычно, закинув в топку скудный «завтрачный» рацион, я отправился в пост (подробности местной географии смотри в Предисловии) – досыпать. До построения было еще минут 40, поэтому я не спешил. Приборка меня не касалась, и делать было решительного нечего. Вздремнув слегка, я собрался на построение. «Команде приготовиться к построению по малому сбору на юте...»
   А надо сказать, что погоды стояли в то время прохладные, не сказать хуже – зима была, поэтому пришлось влезть в шинель и потихоньку потянуться к юту. Иду я, значит, по горячо любимому коридору №13 на выход. А надо вам сказать, что где-то посередине этого коридора был, очень, кстати, хочется надеяться, что и есть, люк в палубе, ведущий в тамбур №56. Из наших заведований там находилось «энергетическое сердце» носового «Форта» - агрегатка. Ну там преобразователи всякие, на большие киловатты и прочее... Люк в тамбур обычно был открыт, вниз надо было спускаться по вертикальному трапу. И вот, проходя мимо этого открытого люка, краем глаза замечаю – ночью кто-то изрядно поглумился над трапом... Какой-то он весь изогнутый в нижней своей части. Останавливаюсь и смотрю более внимательно. Взору открывается «милое» всякому моряку зрелище – тамбур сантиметров на 30 уже в воде... С трапом-то все в порядке, просто преломление света в воде создает ощущение, что он (трап) изогнут. Такая вот веселенькая картина.
   В голове у каждого моряка, особливо военного, сидит, накрепко, и, в общем, против желания посаженная,  заноза – статья из Корабельного Устава. Ну та, которая про первого заметившего... Чего заметившего, спрашиваете? Да все! Пожар, затопление ну и прочие мерзости.  Далее следует перечисление по пунктам что, собственно, надо делать...
   Первый номером шло «Объявить голосом в отсеке аварийную тревогу». Хорошо, объявляю. То бишь ору что есть сил. И что характерно, чем дольше ору, тем лучше понимаю, что за 10 минут до построения, на 5 палубе в 8 отсеке, как, впрочем, и на 4, никого, кроме меня, нет. И ору я совершенно напрасно. Ладно, думаю, проехали...
   Вторым пунктом – доложить.  Тут я уже против Устава погрешил. Связь у нас в посту по большей части боевая, в обычное время на ГКП никого нет, а в Пост Энергетики и Живучести (ПЭЖ) у нас только аварийный телефон ведет... большой такой, с ручкой. Не обратят, наверное, внимания на мои звонки, рассуждаю. А пока бегать буду еще не известно, что может случиться. Ну, думаю, на фиг, сначала выполню пункт третий – принять меры. Принимаю. Как на учениях по БЗЖ (борьбе за живучесть) задраиваю люк, накладываю на него струбцину. Все! Дальше вода не пойдет. Как говорили испанцы – Но пасаран!

   Пришла пора и за пункт 2 взяться. Несусь, как сайгак, на две палубы вверх, в кубрик БЧ-4. Народ, естественно, слинял на построение, стоит на баночке один обалдевший дневальный, явно «карась».
- Телефон, говорю, давай! Хватаю трубку, звоню в ПЭЖ. 
- Так и так, топит 56 тамбур, воды 30 сантиметров, прибывает. Струбцину наложил, докладываю вам. 
- Угу, пришлем кого-нибудь.
 Следующий звонок в рубку дежурного по кораблю. Там свои пироги, из «начальства» только рассыльный.
- Дежурного!
- Нету, на ют пошел, на построение...
- Дежурного по низам! 
- Нету, ушел куда-то...
- Помощника!
- Тоже нету...

Ничего себе, дела, да? Ладно, объясняю ситуацию на пальцах, делай, мол, что хочешь, я вас предупредил. Пока я говорил, дневальный стал приятного зеленого цвета. Стоит и молчит. Впрочем, времени особенно не было его разглядывать – еще две палубы вверх, к комдиву в каюту! Успел, однако.

- Товарищ капитан-лейтенант, топит 56 тамбур, люк задраил, в ПЭЖ доложил, в рубку позвонил!
- Понял, иди туда, открой пост и жди!
- Яволь!

Бегу... Жду, вот-вот сыграют аварийную тревогу... Чего-то не играют... Дальше жду. Приходит старшина БЧ-5, знакомец мой по караулам.

- Ну что тут у тебя?
- Вода! - тычу пальцем в люк.
- Щас, глянем!

Отдраивает тамбур и в чем был - туда. Я стою и думаю, агрегатка то под напряжением всегда. Ну в этом смысле я  ему и кидаю вниз мыслишку, а он ерунда, мол, прорвемся. Залез в насосную, вылезает довольный, и живой, что характерно.

- Улитку сорвало! 

Знать бы, что это за фигня такая, думаю, но молчу. А тот вылез мокрый по колено и пошел, вернусь, говорит. И ушел. А я дальше сижу. Вдруг колоколами (громкого боя, в смысле) дают «Осмотр и проворачивание...» А где же аварийная тревога? Ну, думаю, приплыли! Тут народ стал подходить наш, глядеть как тонем. И тут, через 20 минут после начала всей этой катавасии, играют таки аварийную тревогу. Бежать, правда, никуда не надо, мы и так все на месте. Зато не на месте начальство. Ну, думаю, началось... Вваливается «группа в полосатых купальниках». Старпом, командиры БЧ-2 и БЧ-5, командир дивизиона живучести, ну и сопровождающие их лица.

- Кто?
- Ну я, блин, старшина первой статьи Пупкин!
- Чего делал?
- Согласно Уставу...

Короче, никогда я не думал, что увижу половой акт в исполнении мужиков так близко. На шишку (одну, старпомовскую) влезли все. И я , кстати, туда просто по случаю не попал...

Пришлось, правда, после всего этого писать объяснительную, но все кончилось для меня хорошо.

    Агрегатку обесточили, воду откачали, улитку заменили, все вроде путем. Но...
Гордость советского ПВО-строения, С-300Ф (носовой), напрочь был выведен из строя. Это тебе не «Вымпел», без электричества стрелять не будет. Все мелковаттные генераторы и преобразователи оказались под водой. Соленой, естественно. Для совсем забывших основы электротехники – короткое замыкание во всех обмотках.

    Нет, вы не думайте, мы их честно разобрали, эти агрегаты, месяцев несколько мыли дистиллированной водой, сушили, опять мыли, мерили сопротивление изоляции...

Но все тщетно. То есть – без толку. Ванны спирта, чтобы удалить соль путем погружения, у нас, естественно, не было, но даже если бы и была... Вы себе представляете ванну спирта? Нам бы было уже не до промывок. Но это все цветочки.

   «Ягодки» состоят в том, что я далеко не уверен в том, что на теперешнем «Ушакове» носовой «Форт» работает... Если он вообще, «Ушаков», в смысле, на плаву.

   Так что вот такая история получилась, не утонул я ... Права, видать, пословица.

Сижу я в посту... А надо сказать, что год на дворе 1991. Еще до того как. Короче – весна. Мое сидение в посту на 3-м году службы есть некий беспрерывный процесс, который включает в себя все: от употребления алкоголя ночами до написания стихов любимой девушке. В данный конкретный момент на улице ясный день, планов как обычно никаких, просто сижу...

Дикий стук в броняху (сиречь дверь). Открываю, стоит запыхавшийся дежурный по БЧ:

- Тебя большой зам вызывает!

- На фига?

- Почем я знаю?!

Да-с, диалог тот еще. Но делать нечего, иду к Большому Заму. Опять же для тех, кто не знает Большой Зам это зам. по политической части командира корабля, в просторечии Кэпа. Вообще он как мужик ничего, ну как все Замы. В меру корефан, в меру ублюдок.

Однако – целый капитан 2 ранга. Прихожу, как положено лапу к уху:

- Товарищ капитан второго ранга главный старшина Пупкин (творческий псевдоним :) по вашему приказанию прибыл!

- А, Сережа! Ну заходи. Ты уже конечно знаешь, что тебе надо будет делать.

- ?????????!!!!!!!

- Ну как же, подарок будешь Ельцину вручать.

- А-а-а-а-а-а! М-м-м-м-м-м!

- Ну ты понял, там 1-й срок (читай – парадка), все дела...

- А когда, где?

- Через пару дней он приезжает в Североморск, в плане посещение Кирова, ты же знаешь выборы скоро... Флот его не очень поддерживает, но речугу мы тебе дадим.

- А можно я ему пару слов от себя скажу, мол москвич, за него там где-то уже голосовал (не помню где), тра-та-та...

- Посмотрим, иди готовься.

Вот так все и началось. Дальше интересного мало: речь мне не дали, сказали просто вручишь подарок и все. Да привели двух кап-3 (майор) (видимо из РазведкиJ), они на меня поглядели, дали добро. Короче – настал тот день.

Народу в салоне набилось туча. В основном офицеры, из особо сознательных, типа меня, сколотили группу поддержки из срочников. С приказом не особенно выпендриваться.

Вваливается охрана, входит БН, потом пресса. Немного ее было, той прессы, но и ее втолкали за порог вскорости. Ну началось. Один вякнул, второй, доходит до меня очередь. Надо заметить, что к тому моменту я как в нокдауне, плохо соображаю, нервничаю.

"Торжественный момент"

Ну выхожу к трибуне:

- Уважаемый Борис Николаевич! От экипажа корабля и от Северного флота позвольте вручить Вам маленький флотский сувенир! - И даю ему сверток. В свертке, как удалось рассмотреть, был вымпел, тельняшка и еще какая то дребедень. Ну он взял, руку пожал:

- Спасибо! В тельняшке буду в теннис играть, понимаешь...

"Торжественный момент"

А я стою и думаю, вот боров то какой, налезет она вообще на него? Ну в общем и все. В состоянии глубокой эйфории от сказанного и сделанного, с намерениями не мыть руку как минимум месяц меня из зала вынесли. БН скоро крузер покинул, что-то там такое офицерам втирал довольно долго, но меня уже там не было. Однако история имела продолжение. Я, хоть и без сознания J был, но помня, что фотографировали в самый интимный момент! Не вдаваясь в подробности скажу, что через несколько месяцев плодотворного затрахивания корабельного фотографа у меня была не только фотография, но и негатив! К слову сказать негатив года через 2 погиб при невыясненных обстоятельствах. Остались только фото уже сделанные, одно из которых (я надеюсь) и иллюстрирует этот рассказ.

В качестве ракетного оружия ближнего боя на многих кораблях, включая ледоколы(!) используется комплекс Оса. Как видите на картинке система немудреная: две направляющих, под ними ракеты. Сама ракета под два метра ростом и весит около 120 кг.

Та самая "Оса"

Понятно, что руками ее не особенно потягаешь, поэтому для разгрузки направляющие переворачиваются ракетами наверх, а сами ракеты отщелкиваются с помощью отвода каретки и специальным краном-талью снимаются. Потом надевается деревянный корсет и гуд бай. На Кирове их две штуки, Осы-то, левого и правого борта.

Я на этот раз занимался разгрузкой наших ракет, Форт’овых, поэтому стоял на ракетной палубе и докладывал на ГКП номера выползавших ТПК (транспортно-пусковых контейнеров). Работа не пыльная, погода хорошая. Смотрю, четвертая дивизия начинает суетится вокруг Ос. Вообще на две Осы положено два крана, но один у них то ли сперли, то ли боцмана выкинули, короче остался всего один. Ну они одну Осу подняли (в походном режиме не только ракеты, но и сама установка находится под крышей), побегали вокруг нее, потом вторую, вокруг нее тоже побегали. Кран туда-сюда потаскали. Короче не идет что-то там. Вернулись опять на Осу левого борта. Подняли одну ракету, перевернули и пытаются эту самую каретку отвести, чтобы ракету снять. А ее видимо заклинило, так что ракета ни туда, ни сюда. Ну Комбат (командир батареи) там хитрый был, послал бойца за кувалдой, тот естественно притащил. Как даст по этой каретке!

Если там и была неисправность, то она починилась, но прикол не в этом. Направляющая когда перевернута, напоминает горку, т.е. слегка вниз наклонена. Когда Комбат каретку освободил, ракета вниз поехала. А я стою и наблюдаю снизу всю эту картину. Вот он замахнулся, вот вдарил, вот она поехала... У меня мороз по коже, приплыли, думаю! Дальше наблюдаю: все, кто рядом с ракетой был, упираются руками в стабилизаторы и заталкивают ее обратно, причем видно, что тяжело им. Чего думать я уже не знаю, немая сцена, одним словом.

Затолкали они ее, чего-то покрутили и процесс пошел, тягают одну за одной, тихо и мирно. Я холодный пот со лба утер и пошел узнавать, как это нам сильно повезло, что мы не взорвались. А эти орлы относительно спокойно мне заявляют, это мол, муляж был, тренировочная болванка! Ну что тут скажешь, предупреждать надо.

Несколько типов кораблей советского ВМФ вооружались ( и вооружаются) комплексом С-300Ф Форт в качестве комплекса ПВО дальнего действия. Первый Форт появился на Буках (1134Б), специально модернизированных для этой цели (БПК Азов). Форт также стоит на крейсерах проекта 1144 (Киров и т.д.), РКР проекта 1164 (Слава, Устинов ) и др. Определить на взгляд, что на корабле стоит Форт очень просто – антенный пост имеет запоминающийся вид. Представьте себе шестигранную кабину высотой 2 м на вращающемся основании и мысленно водрузите на нее “сиську” диаметром 6 м. Говорят, что вся эта конструкция весит за 20 тонн.

Место действия рассказа

На фотографиях на этом сайте, к сожалению, не представляется возможным поближе ее разглядеть. Но если интересно, есть возможность напрячь зрение и увидеть антенный пост Форт на фотографиях Кирова и т.д. Носовой находится над ходовым мостиком, кормовой за последней мачтой.

Кстати, вот моряк, скажете. Не знает как называется эта самая последняя мачта. А я как Винни-Пух отвечу: - Раньше-то я конечно знал, а теперь вот забыл. Ну да ладно. Вернемся к нашим баранам.

Тот самый носовой и был моим родным “заведованием” в течении 1.5 лет службы. Я его и красил, и приборку большую делал, короче холил и лелеял.

Сама по себе конструкция простая, но внутри напичкана не то что бы очень современным, но очень мощным оборудованием. Выходные усилители (лампы, кстати) настолько мощные, что никакими вентиляторами тепло от них не отведешь, поэтому в качестве хладагента используется антифриз.

Этот антифриз постоянно подтекал, и я его регулярно собирал в баночку. В славном декабре 1989 года Киров вышел в море на свою последнюю боевую службу. И как-то раз, примерно через 3 дня после начала похода, баночки перестало хватать. Причем перестало очень резко. Мы даже понять толком не успели.

Короче быстро и качественно залило антифризом 2 канал аппаратуры. Их там всего два, один тренировочный, второй боевой, частоту работы которого типа враги не знают. Залило как раз боевой...

Пренеприятнейшая ситуация, я вам скажу. В боевом походе, понимаешь, и стрелять нечем.

На самом деле, когда подали высокое на этот бедный канал (никто ж не знал, что там все залито антифризом) там выгорело все. Про электронные элементы я и не говорю, даже обычная гетинаксовая колодка с проводами рассыпалась в пыль. При ближайшем рассмотрении повреждения оказались не столь значительными, как казалось, кое-что поставили из ЗИПа, что-то осталось живо, короче дело уперлось в эту самую колодку. Ну Командир Группы бросил клич: “Кто умеет паять?” Ну а я как раз умел... В плотном графике вахт и дежурств время на распайку колодки нашлось только ночью. Ночь мы там, в обнимку с Командиром группы и паяльником и просидели, даже колодку распаяли, проверили все. Как ни странно все заработало. Вы думаете конец истории? Все еще только начинается!

А надо сказать, что Перестройка и Демократизация вылилась на флоте в болезненно-бережливое отношение к молодняку, карасям. Толку, конечно, от этого было не много, но внешние проявления отеческой любви отцов командиров к молодым морякам присутствовали. Было издано масса приказов, что молодых нельзя нещадно эксплуатировать, ставить на тяжелые вахты и т.д. В том числе категорически запрещались ночные работы.

И вот с утра, после бурно проведенной ночи, мы с Командиром группы идем по коридору и оживленно обсасываем тему “Какие мы молодцы”. И тут навстречу Кэп.

- Ерохин, твою мать! Ты охренел молодого бойца ночью заставлять работать!

- А-а-а-а, товарищ капитан первого ранга, м-м-м-м, да все в порядке! Жив он, и здоров, вот, кстати перед вами – матрос Пупкин...

Тут я лапу к уху:

- Товарищ капитан первого ранга, матрос Пупкин!

- Ну что, Пупкин, как себя чувствуешь? (Вот она отеческая забота!)

- Все в порядке! Чувствую себя хорошо!

И уже было хотел вякнуть, что мол готов к труду и обороне, как у меня из носа, ИЗ ОБОИХ НОЗДРЕЙ ОДНОВРЕМЕННО, потекла КРОВЬ. Ну бывает, знаете ли, перегрелся, давление скакнуло, разные случаи...

НО В КАКОЙ МОМЕНТ! Что было с Кэпом даже описать тяжело. Справедливости ради, Командир группы тоже слегка позеленел.

- Ерохин! Ты...! Да ты что! Да я тебя...! Бойца немедленно в медблок! Мне доложить! Охренели тут все..!

Понятное дело что мои потуги сказать, мол херня, бывает, пройдет, естественно ни к чему не привели. До медблока мы добежали, помощь типа двух затычек в ноздри, мне оказали. Да на сутки освободили от вахт. Ну в положении “карася”, вы, конечно, понимаете, это все очень условно...

Во как бывает! Кстати, если вы заметили, все как я обещал в предисловии – никакого секса!

Балтийский СКР

Было это во время последней боевой службы Кирова. Напомню хронологию событий. В декабре 1989 года Киров вышел в моря с целью полгода провести в Средиземке, выполняя, понимаешь, боевую задачу. Через 1.5 месяца случилась авария на реакторе. Потек второй контур охлаждения. Радиоактивную воду выкачивали прямо за борт (привет Гринпису!). Было принято решение возвращаться обратно в Североморск, принято естественно не нами. Моряку в декабре месяце греться на солнышке в районе Египта - милое дело! Но как бы то ни было, мы пошли обратно. Туда мы шли 16 суток, в Бискайском заливе прихватил шторм в 9 баллов, короче к качке привыкли все. Ну пол-экипажа зеленые, ну все тамбура заблеваны – это же все ерунда! Привыкли, одним словом.

Само сообщение о том, что мы возвращаемся, было встречено со смешанными чувствами. С одной стороны из лета в зиму не хотелось. С другой стороны болтаться на одном месте надоело, заходов в порты нам не светило. Короче двинулись мы до дома.

Где-то по дороге к Кирову присоединился в качестве сопровождения балтийский сторожевик, тоже возвращающийся домой. Пройти Бискайский залив и не попасть в шторм дело бесперспективное, там с древности корабли тонули. Не обошло стороной и нас. Шторм был баллов 6, гораздо слабее, чем по дороге туда, но было одно НО. Если вы почитаете ТТХ Кирова, то поймете, что крейсера проекта 1144 обладают огромной парусностью. Что мешало нам жить, так это сильный боковой ветер. Крен на левый борт составлял градусов 10-15. ПОСТОЯННЫЙ! Т.е. качались мы с борта на борт не относительно вертикали, а относительно ее же, сдвинутой на 15 градусов!

Вот как это выглядело

На четвертые сутки этого ужаса, падающей на палубу еды, пролитого чая, набитых шишек и синяков в специальный ящик (для писем и газет) повешенный Большим Замом с целью улучшения работы с личным составом (см. Ночь с паяльником) посыпались вопли типа “А не сменить ли курс?” Надежда была слабая, но все же была. Когда количество подобных воплей превысило разумные пределы, к микрофону подошел Кэп. Обставлено это было как обычно с помпой: сыграна тревога, все разбежались по постам и т.д.

- Господа моряки! (Вы, ублюдки!) В связи с возросшим количеством жалоб (Тут некоторые размазывают сопли по переборкам!) на постоянный крен на левый борт, даю справку (Слушайте, гниды!), что сопровождающий нас на балтийский СКР имеет крен 25-30 градусов! Так что сравните и поумерьте свой пыл (Заткнитесь!)!

Нормальному человеку достаточно представить бортовую качку относительно виртуальной прямой, проведенной под углом 30 градусов к вертикали, чтобы действительно “поумерить пыл”. К сожалению, не знаю ни бортового номера, ни названия этого героического СКР (есть, кстати, шанс, что кто то из служивших на нем зайдет на этот сайт), но я поднялся потом на ходовой, и, пользуясь знакомством со штурманами, поглядел в бинокуляр на него. Жалкое я, вам скажу, зрелище. Больше всего похоже было на подводную лодку. Одна мачта и торчала...

Так вот. СКР нас проводил, и почапал к себе на Балтику. А Киров героически дошел до Североморска, где его уже ждали…

Включите свет!

(Гнусаво) ...Давным-давно, в далеком Средиземном море...

Да, это было в Средиземном море. Как я уже писал, вы можете посмотреть ТТХ Кирова на этом сайте. Сейчас важна для понимания строчка про вертолеты. Действительно, в боевом режиме Киров несет на борту аж 3 вертолета КА-27 разных модификаций – противолодочный, поисково-спасательный и т.д. “Хранятся” винтокрылые машины (кстати, со сложенными “винтокрылами”) в ангаре. Огромное скажу вам помещение. Не сравнить с ангарами на авианесущих крейсерах, но все равно большое. Один из вертолетов стоит прямо на полу лифта, который и поднимает его, и его корешей наверх. Сама картина подъема вертолета довольно приятная для взгляда, но дело не в этом. Полеты вертолетов с борта крейсера дело вообще редкое.

А в Средиземке-то простор! Чего бы и не полетать. По первым разам на этот процесс сбегалось посмотреть пол-экипажа. Потом надоело. Но в этот раз по определению было на что посмотреть. Шоу называлось “Ночные полеты”. Понятно, что ничего необычного кроме темноты, не было, но как же красиво!

Как раз под антенным постом кормового Форта, ближе к корме, на крейсерах проекта 1144 расположен пост управления полетами, симпатичная такая кабинка с панорамным окном-иллюминатором, выходящим как раз на посадочную площадку на юте. Оттуда специальный офицер и дает всякие там умные команды пилотам. Для ночных полетов предусмотрено освещение посадочного пятачка. В этот раз его, освещения, оказалось мало...

Представьте себе ночное небо, южное ночное небо! Звезды висят над головой, тишина, абсолютная темнота. Где-то рядом горят стояночные огни “Гремящего” (ЭМ проекта 956), чуть дальше – танкера. Тепло. Делать нечего – наслаждайся и отдыхай. Но вокруг крейсера, как пчела вокруг цветка порхает вертолет. Его слегка слышно, но зато в кромешной темноте ярко сверкает красный маячок. Мы наслаждались картиной достаточно долго, пока вертолет не налетался, и не собрался вернуться на борт. Все бы ничего, да после первого захода на посадку, пилоту показалось, что вокруг слишком темно, и он попросил включить дополнительное освещение. Одним словом – Включите свет!

А надо вам сказать, что источников света на верхней палубе навалом – синяя гирлянда ходовых огней, простые прожектора, похожие на те, которыми стройплощадки ночью освещаются, и, наконец, навигационные прожектора. Эти, последние, штука более чем серьезная. Я так подозреваю, что они послабее зенитных будут, но не больше чем в 3 раза. Жарить мы на них ничего не пробовали, но в в полуметре от рефлектора видимо можно было устроить что-то вроде микроволновки.

Бедный пилот вертолета не знал, наверное, что палубное оборудование в заведовании находится у особо продвинутой команды на корабле – у боцманов. А ребятам, в основном спустившимся с гор за солью, приказ посветить вертолету говорит о многом. А может быть насмотрелись фильмов о войне, как там наши прожектористы вражьи бомбардировщики в небе искали... Заходит наш горемычный вертолет на посадку, пилот (вот наивный!) орет “Ну где же свет!” и получает в лоб луч навигационного прожектора... Ночью-то! С расстояния метров в 30!

Мы не очень близко стояли, но попасть в “вертолеторубку” нам хотелось очень мало. Настолько, насколько вообще может чего-то не хотеться. Я вообще раньше не видел высшего пилотажа ночью на вертолете на сверхмалой высоте, а с тех пор желание посмотреть на подобное минимизировалось. Вмиг ослепший пилот с трудом пытался не упасть на ют. Вмиг протрезвевшая палубная команда с трудом пыталась не попасть под винт. Вмиг поумневшие зрители пытались свинтить оттуда. А немолчавший вообще-то и раньше руководитель полетов разразился такой тирадой, что рев вертолетной турбины сразу показался мяуканьем котенка. Ощущения, доложу я вам, необычайные. Слава Богу, кончилось это все хорошо – пистоном боцманенку, что рубильник включил, нашатырем руководителю полетов (информация не проверена), лишней стопкой водки пилоту. Ну и нам, грешным, воспоминания на всю жизнь.

Кстати, через неделю, или около того, во время обычных дневных полетов, кем-то из загоравших на юте бойцов БЧ-2 была забыта робишка. Ну рубашка такая, форменная. Забыта была на барбете АК-630. В укромном месте. Но поток воздуха от винтов ее оттуда выковырял, и прилепил аккурат к ветровому стеклу вертолета. Повторения вышерассказанного не произошло, робишка довольно быстро упала, но вздохнуть мы успели. Радостно, я бы сказал, вздохнуть. С надеждой. На это, как там его, на светлое будущее, вот!

О параллельных прямых

Никто не собирается подвергать сомнению тот факт, что параллельные прямые не пересекаются. Но ни Архимед, ни Евклид, ни Погорелов (для тех, кто молод: Погорелов - автор учебника по геометрии для средней школы) ничего, и никогда не говорили о ЦВЕТЕ этих прямых.

В армии вообще, и на флоте в частности, цвет может играть решающую роль. Вот несколько простых, хрестоматийных примеров.

Когда очередное высокое начальство собиралось навестить Североморск, а дело было осенью, кому-то показалось, что остатки траншеи из-под трубы, которую совсем недавно проложили по газону на территории базы, отрицательно сказывается на имидже Северного флота. Но как вернуть и без того короткое северное лето?

Если кто думает, что машина времени невозможна, тот глубоко заблуждается! Десяток бойцов, две машины, ближайший лесок – и вот тебе зеленый газон!

А как вам понравиться закатанные черной краской лужи? Естественно, из луж предварительно удалили воду. Как? Да элементарно! Пожарный шланг в сухом состоянии, будучи поставлен на ребро, прекрасно справляется с ролью “лужеочистителя”. Про крашенную зеленой краской траву, я уже просто не говорю! Получается, что ничего невозможного для нас нет!

Тот случай, о котором я хочу рассказать, тоже можно отнести к разряду курьезов. В 91 году на Северный флот должна была приехать делегация американцев. К встрече готовились с особой тщательностью. Каждая мелочь должна была быть учтена. Общую проверку всех приготовлений проводил сам начальник штаба Флота. На нашем 7 причале начштабу сильно не понравилось... состояние бетонных бордюров на причале. Мелочь, а неприятно! Длина причала метров 300, значит всего 600 метров бордюра, две параллельные прямые. Покрасить. К утру. Чтоб кровь из носа!

Работа такого плана никогда и никому не нравилась. Непосредственным исполнителям, руководителям работ, а особенно боцманам. Это же краски сколько уйдет! А краска дефицит. На 7 причале обычно стояли в то время “Киров” и “Устинов”. Работу поделили по-братски - каждый красит свою половину. Назначили бойцов, приставили обеспечивающих (озверевших от такого счастья лейтенантов из “молодых”), выкатили по бочке краски и работа закипела!

Ночь пролетела быстро. Естественно, успели. Доложили, как водится, что все ОК. В 9 утра последняя проверка перед стартом. Начштаба рысью бежит по базе. Это в норме, это подправить, тут хорошо, тут плохо, но разберемся потом... Эй, а это что?????!!!

Левая, “Кировская”, половина причального бордюра покрашена некоей дикой смесью серого и голубого. До боевой службы 89-90 годов вся надстройка крейсера была покрашена в такой цвет, за это “Киров” называли голубым крокодилом. В Средиземке корабль перекрасили, а краска у запасливого боцмана осталась. То ли он решил сплавить излишки, то ли в темноте перепутали... Покрасили тем, что дали. А “Устинов” свою половину закатал обычной шаровой краской. Для бордюров серая то не очень, голубенькая повеселее будет. Но факт остается фактом, причал один, а цвет у бордюров разный!

Как вы думаете, вспоминал ли начштаба Евклида с Архимедом? Правильно, в лучшем случае, их матерей. По поводу приказа, отданного им, тоже можно долго не думать, естественно перекрасить! Он то сказал, сказал и ушел. А кто перекрашивать то будет? Какую половину красить – правую или левую? Как ругались два боцмана я даже не буду пересказывать. Лай стоял на весь Североморск. В конце концов было принято соломоново решение – красить голубую, но на пополам. “Кировские” и “Устиновские” боцкоманды скопом перекрасили бордюр за 1,5 часа...

Да, чтобы там не говорили и не писали в учебниках и ученых трудах, в вопросе о параллельных прямых еще далеко не все ясно...

Прыжки с высоты

Вы, наверное, думаете, что прыжки в высоту это чистый спорт... Может вы и правы. Но вот прыжки с высоты, это дело другое, не сказать, что чисто военно-морское, но и морфлот приложил к этому руку. Если точнее - то задницу одного своего доблестного моряка.

Как так, спрашиваете? Расскажу, от чего же не рассказать...

БЧ-5 на кораблях ВМФ по праву считается самой продвинутой боевой частью. Работы у них всегда навалом, оборудование большое и ответственное, и личный состав отличается завидной интернациональностью. Узбеки, таджики, казахи... весь Союз в одном флаконе, короче.

Как-то раз, сгорел в одной насосной мотор большого насоса, то ли пожарного, то ли водоотливного. Сгорел, одним словом. Мотор большой был, и, соответственно, тяжелый. Что бы отремонтировать такой серьезный агрегат, потребовался полный демонтаж и “эвакуация” мотора с корабля. Непруха состояла в том, что насос располагался на палубе второго дна, как говорится, дальше некуда. Но мы же люди серьезные, и такая проблема для нас – ерунда. Прицепили таль к комингсу люка, подняли мотор в коридор на 5-й палубе, прицепили таль к комингсу люка – подняли мотор в тамбур на 4-й палубе и т.д. Вот только трап мешается - при наличии наклонного трапа очень тяжело вертикально поднимать талью мотор. Трап, соответственно, пришлось тоже демонтировать. С мотором все получилось очень хорошо, его вытащили, и, впоследствии, отремонтировали. Неплохо было бы и личный состав поста БЧ-2, располагавшегося на 5-й палубе предупредить о том, что трап сняли...

Начинаете смеяться? Ну-ну. Вам-то смешно! Но чтобы понять всю картину происшедшего, неплохо совершить некий экскурс в моторные (по научному, по-моему, вазомоторные) реакции среднестатистического моряка.

Когда день за днем, месяц за месяцем, год за годом ходишь, бегаешь, летаешь по одному и тому же маршруту, организм сам делает все за твои мозги, глаза, руки и ноги. То есть когда по тревоге бежишь в пост, даже еще толком не проснувшись, рука сама выбрасывается в сторону, чтобы зацепиться за поручень трапа, ноги сами отсчитывают балясины (сиречь - ступеньки), голова сама пригибается, чтобы не стукнуться, ну и прочее в том же духе. Пробежка по тревоге в пост становится неким процессом, доведенным до полного автоматизма. Руку вправо, за поручень, зацепились, развернулись, трап, съехали, зацепились, развернулись, трап, съехали, зацепились, прыгнули... Все, на месте, можно просыпаться.

Да-с. Я уж не знаю теперь, как это получилось... Да-с. Тревогу-то объявили. Да-с.

Ну и по постам все побежали... и бежали, в общем, нормально, до 4-й палубы. А вот между 4 и 5 привычного трапа не оказалось... Да-с. Но кто ж об этом знал? Руку вправо, за поручень, зацепились, развернулись, трап, съехали, зацепились, развернулись, трап, съехали, зацепились, развернулись... упс! А трапа то нет! К сожалению, общие моральные принципы не дают мне права в точности воспроизвести длинную, наполненную печальной ненавистью к БЧ-5, тираду, которую, ну не сказать, что бы произнес, скорее – проорал, мой бедный сослуживец... Впрочем, обладать сверхъестественной фантазией, чтобы представить себе ее, не надо. А что бы вы сказали, неожиданно упав с высоты в 2,5 метра?

Конечно, как и во всех моих историях – все кончилось хорошо. Ушиб просто. Не скажу чего, но ушиб. Жаль парня. Но жив остался, и это главное. Вот какая веселая история. А вы говорите спорт...

Экскурсия по Норвегии

Приготовьтесь, господа, рассказ будет длин-н-н-ным.

Вот спросите вы меня, какая, к черту, экскурсия, если речь, в основном, идет об атомном крейсере? А я вам отвечу, смысл как раз в том, что атомный. Как я уже не раз писал, в 1990 году, во время последней боевой службы Кирова, произошла авария реактора. Киров в срочном порядке вернулся на базу (веселая история, происшедшая в процессе возвращения описана в рассказе Балтийский СКР ), в Североморск, потом встал в завод, потом вроде бы починился, потом я уволился в запас, потом его (Киров) собрались резать...

События описываемые в этом рассказе происходят в 1990 году, когда о грядущей печальной судьбе корабля еще даже не подозревали.

Справедливости ради стоит заметить, что рассказ следует начать с пути “туда”. Итак, представьте себе, что корабль идет на боевую службу в Средиземное море, на боевую службу в первый раз за несколько лет. Событие радостное, не скрою, потому что стоять у стенки занятие не из приятных. Даже команда, на что меньше всего заинтересована в уставном порядке, и то готовилась, как на праздник. Как говорил наш Кэп, не посрамим... и так далее.

В Средиземное море мы шли как по струнке. Я не имею ввиду курс, но общий настрой. Правда все тренировки по герметизации, и в особенности по затемнению корабля, пропали, можно сказать, даром. Была комичная ситуация, когда сыгранная учебная тревога свелась к выслушиванию от Кэпа рассказа про то, как испанский фрегат, сопровождающий нас во время прохода Бискайского залива, прошел мимо нас из-за того, что боевой крейсер был ночью освещен как круизный лайнер. Особенно страсти разгорались во время прохода узкостей, например Гибралтара. Советский ВМФ насчитывает немало случаев побега доблестных моряков с кораблей именно во время прохода узкостей. На моей памяти последний такой случай произошел в 1991 году, когда с Устинова (!) сбежал особист. В том же самом году, кстати, Калинин потерял вертолет (см. Включите свет). Посему, проход узкости представлял себой целый спектакль, с вахтой из офицерско-мичманского состава у каждой щели на верхнюю палубу.

Особой реакции удостаивались, конечно, облеты. Надо вам знать, что счастливое плаванье советских боевых кораблей за пределами территориальных вод по жизни сопровождалось облетами враждебной авиации. В основном Орионы P-3c, позже Атлантики, в нашем случае даже Нимрод и Цессна (легкомоторный самолет, не боевой!). Игралась тревога, заводились ЗРК, короче, атас. По мере продвижения к цели, реакция на эти облеты становилась все более вялой, кончилось все тихим “Средствам ПВО - боевая готовность №1”. Исключение составил случай, когда подлые враги на F-14 Томкэт, подкрались на близкое расстояние к Кирову, работая на половинной мощности локаторов (Читайте Тома Кленси!). Первая настоящая Боевая тревога в моей жизни, была сыграна именно в этот момент. Тогда, я помню, побил все рекорды по беганью вверх по трапам на 7 этаж, поближе к родному антенному посту (см. Ночь с паяльником и Предисловие, в части касающейся расположения боевых постов). Из всего вышеизложенного вы с легкостью можете сделать вывод, что жилось нам не очень сладко. Постоянные тренировки по герметизации и затемнению выводили из себя. Можете себе представить, какая расслабуха настала, когда Киров встал таки на якорную стоянку и начались обычные будни.

Но, собственно, рассказ не о том. Когда в феврале (если не изменяет память) Киров мужественно пошел домой, мы столкнулись с совершенно противоположной ситуацией. Не помню точно через сколько времени, но мировые средства массовой информации узнали про аварию на Кирове. Особенно расстаралось “Радио Свобода” и, как не странно, “Голос Москвы”, доложившее миру, что, по словам командира корабля, капитана 1-го ранга Рогатина, ничего страшного не произошло. К февралю слухи о нашей героической смерти от излучения были настолько преувеличены, что по миру расползся слух, что экипаж Кирова вымер, и корабль идет домой на авторулевом, который получает команды со спутника(!). Справедливости ради стоит отметить, что спутниковая система у нас была... Система целеуказания для УРО (ударного ракетного оружия, сиречь Гранит).

Догадайтесь с произвольного количества раз, какой приказ получил наш Кэп в связи с этим? Правильно, “Весь личный состав, свободный от вахт, вывести на верхнюю палубу!”. Чтоб враги, хоть и со спутника, видели, что живые на Кирове еще есть! И тут началось! Просьба командования выйти погулять на верхнюю палубу сначала была воспринята с энтузиазмом – читай выше, как грустно мы жили по дороге “туда”. Погода стояла отличная и вообще в море красиво. Время, которое мы проводили на свежем воздухе, не пропало даром. Счастливчики были свидетелями как легкомоторная Цессна (видимо принадлежавшая Гринпису или что-то в этом роде) зашла прямо с кормы крейсера и с помощью какой-то фигни на веревке взяла пробу воды из кильватерной струи. Но самым веселым было полное изменение отношения к облетам боевой авиации. Как вам понравиться приглашение всем свободным от вахт полюбоваться на “истребители-бомбардировшики НАТО ЯГУАР”? Это вместо боевой тревоги! Причем, когда народ высыпал на верхнюю палубу, специально напряженный для этой цели офицер по громкой связи рассказывал, что, мол, из пары Ягуаров, нас облетающей, тот что беленький, тот в зимней окраске, и видимо, базируется в Норвегии, а второй, зелененький, в летнем камуфляже, и базируется хрен знает где. Каково?! К слову, летали ребята красиво.

Но самым прикольным было событие, давшее название этому рассказу. Нормальному человеку, хотя бы слегка представляющему службу на крупном военном корабле, покажется странным плаванье в Норвежском море на тяжелом атомном ракетном крейсере с ... экскурсоводом! Не знаю, были ли вы в Питере или Москве, а может еще где то, где организовывают экскурсии по городу на речных трамвайчиках, тут ситуация была похожая.

- Посмотрите направо... Вы видите мыс Нордкап, самую северную оконечность Европы. Там вдали - фиорды, принадлежащие Норвегии. Норвегия – член НАТО, имеет современные военно-морские силы... Ну и так далее на другие вечные темы...

Мы эту Норвегию только в перекрестье прицела должны были видеть, а тут “посмотрите направо, посмотрите налево...”! Я ничего сказать не могу, экскурсия была интересная, но дико как-то...

Последнее, что хотелось бы рассказать об этом славном походе, это о встрече Кирова в Североморске. Невиданное ранее событие – демонстрация вмиг “позеленевших” жителей города под лозунгом “Киров – вон из города!”. На самом деле крупных утечек радиации действительно не было, но общественное мнение, сами знаете, штука опасная. Нас даже к причалу поставили почти через неделю, видимо боялись, что если Киров будет слишком близко к берегу, его просто разнесут. Чуть погодя все пришло в норму, но тогда мы всерьез думали, что нас ждет судьба больных проказой, и Киров будет из себя представлять плавучий лепрозорий. Как показало время Киров ждала судьба Александра Невского, артиллерийского крейсера типа Свердлов, которому планом обороны Североморска и Кольского полуострова была поставлена героическая задача – мужественно затонуть на фарватере залива... После того как Невского разделали на иголки, Киров, видимо, занял его место.

Грустный получается конец, но поверьте, жалко флот!

До новых встреч в эфире! С уважением, Chief.